Параклетос
В Евангелии от Иоанна Иисус говорит: «И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек» (Ин. 14:16). Слово «другой» означает, что теперь Дух Святой будет выполнять ту же миссию, что выполнял Сам Христос, будучи на земле. Господь по невероятному Своему человеколюбию всегда Сам стремится быть Утешителем людей. «Я, Я Сам — Утешитель ваш» (Ис. 51:12), — говорил Он еще во времена Ветхого Завета. Он всегда хотел этих близких отношений, но понимали Его лишь единицы. Одним из таких людей был Давид, просивший: «Покажи на мне знамение во благо, да видят ненавидящие меня и устыдятся, потому что Ты, Господи, помог мне и утешил меня» (Пс. 85:17). Так же понял Его и Иов, чей пример жизни мы скоро будем разбирать. Когда ты слаб, без утешения невозможно принять настоящую дружескую помощь, выраженную в сердечной близости и понимании. Без такой близости любая помощь становится номинальной и даже где-то навязанной, а Господь не этого хочет.
В древнегреческом языке на месте русского слова «утешитель» стоит слово «параклетос», которое имеет более глубокий смысл, чем просто «утешитель». Прежде всего, оно означает того, кто может прийти на помощь, и причины, по которым он может это сделать, играют здесь немаловажную роль. Древние греки называли этим словом адвоката в сложных делах, свидетеля защиты, эксперта, дающего совет в трудном деле, или того, кто поддерживает упавших духом солдат в армии, ободряя их. Еще одно значение этого слова, хорошо передающее суть утешения, — это идущий рядом. Помимо этого в Библии много мест, где древнегреческое слово «параклетос» переведено на русский как заступник, ходатай, защитник, помощник. Давайте попробуем проникнуться всей глубиной этого качества Духа Святого, чтобы понять, почему первое, что нам так необходимо, — это познать Господа как своего личного Утешителя.
Утешение Духа Святого иное, нежели утешение человеческое. Оно, в первую очередь, дает силы и способность справиться со всеми жизненными обстоятельствами и невзгодами, которые могут обрушиться на человека. А человеческое утешение, если им, конечно, не движет Божья любовь, зачастую сводится к пустым словам сочувствия, как с досадой сказал о своих «утешителях» Иов: «Слышал я много такого; жалкие утешители все вы. Будет ли конец ветреным словам?..» (Иов. 16:2,3). Такое утешение является поверхностным, не сопереживающим и не сострадающим, как это делает настоящая любовь. Утешение без любви становится повинностью, как бы вменяясь друзьям в обязанность, из-за чего те становятся лицемерами, говорящими не сочувственные слова, а укоры под видом добрых советов. Однако Дух Святой не дает просто добрых советов. Он по-настоящему сопереживает и участвует в жизни человека, отчего такое утешение рождает в ответ желание совершенствоваться, ибо дает настоящие силы преодолевать и идти дальше.
Представить Духа Святого без утешения, которое Он дает, так же невозможно, как невозможно представить нашего Небесного Отца без милости. Божья милость, явленная во Христе Иисусе через прощение и оправдание, изливается в наши сердца утешением Духа Святого. Таким образом, третья ипостась Бога — Дух Святой — являет нам третью ипостась милости — утешение. А, значит, Божья милость может прийти к нам лишь через утешающее действие Духа Святого.
Давид говорит: «Ты дал мне щит спасения Твоего, и десница Твоя поддерживает меня, и милость Твоя возвеличивает меня» (Пс. 17:36). Слова о возвеличивающей милости, которые мы только что прочитали, приводят мне на ум довольно яркую аналогию: предположим, какой-то человек предал своего друга, но вместо полагаемой по обыкновению обиды или какой-нибудь другой негативной реакции, получил прощение. Но прощение друга какое-то необычное: он не напоминает ему при каждом удобном случае о былой ошибке, не обременяет его расспросами типа «как он мог так поступить», не смотрит на виновного укоризненным взглядом, глубоко вздыхая, сообщая ему в то же время, что прощает его. Может так статься, что он даже и не скажет ему, что прощает его, поскольку его отношение к другу в действительности не менялось, оставаясь таким же доброжелательным, как и прежде, словно подорвавшего доверие поступка и не было. Причиной тому служит самая настоящая любовь. Верный друг попросту не желает соглашаться с произошедшим, находя оправдание своему провинившемуся товарищу. Тем самым он возвращает их отношениям прежнее измерение любви и доверия. Не это ли есть верх милости? Не так ли поступил с нами Господь, оправдывая нас во Христе Иисусе? Согласитесь, что от такой милости вырастают крылья. И если на минуту представить себя в роли предавшего друга, то, поверьте, незаслуженная милость, которую вы получите в ответ, не просто оживит вас и даст вам желание жить, ликовать и сворачивать горы для такого благословенного друга, но и возвеличит, подняв над собственным грехом. Ничто так не возвышает, как любовь и милость, и ничто так не приближает, как прощение и оправдание.
«Прикрывающий проступок ищет любви; а кто снова напоминает о нем, тот удаляет друга» (Прит. 17:9). Иисус не просто жил так, это была Его основная миссия. Он на кресте прикрыл нас телом Своим, взяв на себя наши проступки, и этим явил нам Божью любовь. Он никогда больше не помянет их нам, если мы в них искренне раскаялись, и не укорит нас, если мы расстались с этим грехом. Это как с другом: любовь и безусловное прощение которого обязательно приведет нас к сильному раскаянию, да такому, что в следующий раз мы уже не сможем сделать ничего подобного. Поступок друга победил в нас зло и лишил нас всякого желания снова подводить его. Теперь легче будет обесславиться или отдать собственную жизнь, чем вновь подвести такого верного и любящего друга. Подобные поступки наших друзей не только оживляют нас и дают силы справляться с похожими ситуациями в будущем, но и рождают в нашем сердце любовь и снисходительность ко всем, у кого есть такие же трудности и соблазны. Каждый, кто пережил и познал на себе Божье утешение, сможет заметить эту нужду и в других, помочь им справиться и передать им Божье утешение без укоров и обвинения. Но, увы, многие люди, думая, что делают добро, причиняют своим споткнувшимся друзьям зло, отдаляя их от себя своими упреками и «исправлениями». Они не осознают, что такой «помощью» они, скорее, демонстрируют свою духовную несостоятельность, а также нежелание понять и неспособность простить. Все это вместо покаяния приводит к недоверию, разногласиям и конфликтам.
В продолжении разговора об оправдании в той же 17-й главе Книги Притч Соломона мы неожиданно находим другой пример. Там вопреки первому примеру человек уже движим порочными желаниями испорченного сердца: «оправдывающий нечестивого и обвиняющий праведного — оба мерзость пред Господом» (Прит. 17:15). На первый взгляд 9-й стих, который мы рассматривали выше, и 15-й противоречат друг другу. Неужели прикрывающий проступок и оправдывающий нечестивого — это не одно и то же? Напрашивается ответ, что в обоих случаях речь идет о неком благородном акте оправдания, поскольку эти места Писания находятся рядом. Но почему же тогда мы видим в этих стихах совершенно разное отношение Господа к одним и тем же вещам? В первом случае это называется любовью, а во втором — мерзостью перед Богом. В этом-то и есть вся закавыка, преодолеть которую не позволяет обманутое сердце. Более того, как мы выяснили раньше, в христианской среде эта трагедия усиливается на порядок, поскольку собственные низменные желания зачастую выдаются за желания от Господа, а это приводит к неизбежному разрушению отношений, утрате веры или просто к деградации духовной жизни.
Причина же заключается в том, что те люди, которые имеют в сердце злое сокровище, явно или тайно (что бывает чаще всего) будут стремиться защитить именно его. Это своего рода закон: все слова и действия человека будут направлены лишь на защиту того, что в данный момент дороже всего его сердцу. Такой человек — вольно или невольно — становится как бы адвокатом своего порока. И уже неважно, где этот порок находится — в нем самом или в другом человеке. Человек с порочным сердцем всегда будет защищать свой порок, либо совершая нападки на праведника, который своею правдой обличает такого человека, либо оправдывая нечестивого, который поступает так, как поступил бы он сам в подобной ситуации. «Положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих; не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым для извинения дел греховных вместе с людьми, делающими беззаконие, и да не вкушу я от сластей их» (Пс. 140:3,4). Вопль Давида исходит из самого сердца. Похоже, он сполна насмотрелся на поведение лицемерных людей и наслушался их словоблудия, поэтому, прежде всего, он просит: «Положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих», чтобы не стать тем, из уст кого льется такая порочная и очерняющая неправда. И для того чтобы уста его говорили только от избытка доброго сокровища в сердце, а не праздные слова, Давид продолжает: «Не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым для извинения дел греховных», — это как раз то, о чем мы в предыдущем абзаце и говорили.
Извинение дел греховных — это как бы оправдание того, что делает беззаконный человек, ведомый собственною похотью. Ибо сказано, что «каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью» (Иак. 1:14). Этого и не желает Давид, потому что знает, что подобные увлечения лишают праведника собственного пути, на котором он познает Бога. Давайте вспомним, что в этом заключается главная цель дьявола, который и подначивает врагов Давида, дабы те всеми возможными способами сталкивали его с пути правды. «Суди меня по правде Твоей, Господи, Боже мой, и да не торжествуют они (враги — от авт.) надо мною» (Пс. 34:24), — смело молится Давид, призывая Господа восстановить Его правду, когда дело доходит до ее искажения с помощью силы. Давид знает, что он прав в своих желаниях перед Всевышним. Если же это не так, то суд, призванный восстановить правду, совершит свою работу не только над ним, но и над теми, кто превозносится над праведником, желая повредить Божьи пути. Потому-то, оглядываясь назад и видя торжество Божьих судов как в истории своего народа, так и в своей собственной жизни, Давид говорит: «Вспоминал суды Твои, Господи, от века, и утешался» (Пс. 118:52). Вот еще один необычный, на первый взгляд, способ утешения от Господа, когда мы видим, как торжествует правда того пути, на который нас поставил Бог. В конце книги я намерен еще раз затронуть тему оправдания, чтобы нам лучше осознать ее роль в нашей жизни. Для этого я вновь попытаюсь сравнить два необычных места Писания из семнадцатой главы Притч Соломона, которые мы только что поднимали, но сделаю это уже в свете новых откровений, которые мы к тому моменту разберем.